Генерал Косенков не сдержал своё слово, брошенное в запальчивости после оглашения ему 3 октября сего года приговора за убийство тестя. Когда, объявив, что Бориса Косенкова надлежит взять под стражу в зале суда и препроводить в СИЗО, судья Елена Дмитриковская вышла, он зычным голосом прокричал: «Не надо мне лекарство никаких! Потом, через трое суток, заберёте труп!»

В тот день генералу «дали» 3 года строгого режима.

Никакого такого трупа в генеральском мундире из СИЗО не вывезли, несмотря на то, что прошло уж две недели. Косенков оказался живее всех живых. Более того, тюремное время тратит творчески. Ознакомился с апелляционными жалобами своих защитников – адвоката специализированной коллегии адвокатов Калининградской области Виталия Горобченко и собственной дочери Ирина Косенковой. Одобрил их и благословил. Первая жалоба о восемнадцати страницах мелким шрифтом, который, по заявлению его защитницы для генерала, всё равно что белый лист – не видит он без СПЕЦИАЛЬНЫХ очков. Вторая – аж на 36 страницах – покрупнее.

В «крупной» жалобе утверждается: «Допрос оперуполномоченным Труняном проводился в течение 4 часов, при этом им высказывались унижающее человеческое достоинство фразы, произносились оскорбительные высказывания в отношении звания моего подзащитного, а именно – «там ты был генерал, а здесь убийца». Затем моего подзащитного убеждали тем, что Шишкин А.Я. скончался от удушения и склоняли к признанию вины в совершении убийства…»

Ирина Борисовна Косенкова не приводит ни одной ссылки на источник своих «сведений» о том, что говорил Трунян. Сама придумала. Апелляционная инстанция должна поверить ей на слово. Даже «оскорблённый» во время судебного процесса не говорил об оскорблениях. Не пытался разжалобить суд.

Защита просит апелляционную инстанцию отменить приговор. Нет, не потому, что Косенков не убивал – об этом в жалобах не говорится, не утверждается, что генерал не преследовал цели лишить жизни майора запаса Александра Шишкина. Податели жалоб просят отменить приговор «в связи с неправильным применением уголовного закона, в связи с грубейшими нарушениями норм уголовно-процессуального законодательства».

Сам Борис Андреевич, отдыхая от житейских забот в тюремных казематах, тоже пописывает. Вслед за поданными жалобами, списанными одна с другой, он подал свой ходатайство – средним по размеру шрифтом. Генерал недоволен своим заключением. Он не согласен с водворением в камеру до рассмотрения апелляции: «Суд не учёл ни моё состояние здоровья, я перенёс инсульт в июне 2019 года, ни возраст, ни моё социальное положение, а также у суда не имелось сведений о том, что я могу скрыться, так как я не нарушал порядок судебного следствия, не опаздывал, приходил на заседание в опрятном виде…»

Что да, то да: генерал всегда на судебные заседания являлся трезвым. Правда, насчёт дисциплины несколько приврал. Один раз он точно опоздал. А враньё насчёт инсульта можно истолковать как пожелание самому себе. Про социальное положение следует сказать особо. Косенков, дожив до лысеющей головы и багрового цвета лица, так и не уловил перемен времени. В стране почти изжиты кастовость и особое социальное положение. Не существует номенклатурное деление людей. Перед законом все равны – и генерал, и президент, и министр, и нефтяной магнат. По крайней мере, сей принцип провозглашает Конституция России.

Ходатайство отменить арест и оставить на свободе под подпиской о невыезде Косенков просит рассмотреть с его «личным участием». Неужели заговорит? Целый год отмалчивался в судебном процессе, а тут пожелал. Всё-таки тюрьма действует на него воспитующе.