Сегодня исполнилось 80 лет Игорю Одинцову. Однако ни газеты с журналами, ни интернет не кипят поздравлениями и рассказами об этом неординарном человеке. Придворные издания и чиновники удивительно быстро забыли Одинцова. Игорь Александрович Одинцов выпал из обоймы. Как пустая гильза. Весной 2015 года его уволили с должности директора Кафедрального собора «по возрасту». Просто не продлили контракт. И даже забыли поблагодарить за проделанную за 20 с лишним лет титаническую работу.

Инициатива увольнения исходила от тогдашнего губернатора Николая Цуканова и министра культуры (кажется, её фамилия была Кондратьева). Одинцов лишился милости местного двора за прямоту и резкость. За то, что неуправляемый директор мог вора назвать вором, жулика – жуликом, мошенника – мошенником. И это своё качество Рдинцов демонстрировал постоянно. Его терпели долго. Но однажды на каком-то официальном фуршете он отвернулся от протянутой рюмки: Цуканов предлагал чокнуться.

На смену Одинцову пришёл известный в Калининграде музыкант Аркадий Фельдман, создатель городского симфонического оркестра. Потом бразды правления принял Сергей Малофеев, полковник полиции. Вскоре заговорили про Веру Таривердиеву…

– Что такое – полиция приходит руководить? Они разворовали всё! – воскликнул, узнав об очередном назначении, Одинцов.

Возрождать Кафедральный собор Игорь Одинцов, военный строитель в прошлом, начал в начале 90-х годов. Отлично помню это время. За одно намерение отреставрировать «фашизм» его подвергли подлинной травле. Высказались, кажется, все местные газеты. Вспомнили даже тот факт, что самозваного реставратора однажды содержали в психушке. Эта молва долго гуляла по страницам изданий. Сегодня причастность к принудлечению в психиатрической больнице приравнивается к награде. В советское время многие знаменитости прошли коридорами «жёлтого дома». Достаточно вспомнить генерала Григоренко. А скольким диссидентам пришлось попробовать антидепрессантов, аминазина и прочих нейролептиков!

Одинцов гонения пережил. К удивлению пессимистично настроенной общественности руины, оставшиеся от былого собора, очень быстро начали преображаться. Главным событием стал монтаж с помощью вертолётов кровли на главной башне. Снова оживились недоброжелатели: образующая линия-де купола не соответствует исторической, материал не тот и прочее, прочее.

На самом деле шла борьба между двумя группировками краеведов. Одна из них, одинцовская, опередила соперников. Вот и вся разгадка войны за собор.

Одинцов не останавливался ни перед какими преградами. Однажды мне позвонила Ольга Крупина, известная «вдова Канта», создательница музея философа. (О ней вы сегодня не найдёте почти ничего. Умерла – и забыли. Музей Канта передали Кафедральному собору. Он существенно пополнился с 80-х, и Одинцов теперь считается создателем этого музея.) Встревоженным голосом Ольга Феодосьевна поведала, что строители, восстанавливающие Кафедральный собор, откопали человеческие скелеты. «Поезжай, сфотографируй!», – взволнованно просила «вдова». И действительно, обойдя развалины, я увидел страшную картину: из неглубокой траншеи, выкопанной под заливку отмостки вдоль стены, рабочие выбросили кучу жёлтых позвонков, рёбер, тазовых костей. Весёлые мальчишки с визгом пинали человеческие черепа. Пристыдив и разогнав ватагу, я задумался: что делать? Это было государственное безвременье. Сгущался промозглый калининградский вечер… На следующий день я позвонил Крупиной. Ольга Феодосьевна сообщила, что все кости собрали в мешки и утопили в Преголе…

Игорь Александрович проявил беспримерную хватку и настойчивость. Здание меняло свой облик на глазах. Инициатору восстановления удавалось привлечь инвесторов, жертвователей. Потекли нелёгкие деньги. Первыми отозвались, конечно же, немцы. Кое-кто посматривал на него как на агента Германии.

Сейчас с уверенностью можно утверждать, что из объекта, который власти готовы были сравнять с землёй, напустив туда бульдозеры, экскаваторы и танки, собор превратился в огромную материальную и культурную ценность. Кафедральный собор стал центром культуры не только Калининграда, но и Европы. Никто меня не переубедит, что если бы не Одинцов с его неуёмной энергией, стены и фундамент давно растащили бы на кирпичи. За такие заслуги в других странах людям ставят памятники. При жизни.

Первой ошибкой, задолго до отвергнутого чоканья с Цукановым, было согласие Одинцова передать своё детище государству. Этот Левиафан (по Гоббсу) сожрёт всё и не подавится. Он и слопал в конце концов неукротимого спасителя Кафедрального собора. Утешает лишь, что патологического врага Одинцова по фамилии Савенко уже никто не помнит. Забудут Бооса, Цуканова, Ярошука, Кропоткина. Одинцова будут помнить всегда. Как Кауэра, Брахерта, Германа Клааса, Макса Ашманна.

Одинцов любит философствовать. Его суждения категоричны, и если ему возразишь, рискуешь нарваться на эмоциональный отпор. Сиди и слушай. При этом он удивительным образом сочетает в себе качества новопутинского патриота и преданного поклонника кёнигсбергских корней, немецкой истории и культуры.

Процитированный на сайте exclav.ru Одинцов весь в этом утверждении: «В русском человеке заложен ген свободы. Нас бьют, а мы летаем. Это национальная черта. И когда я вижу вора или какого-нибудь негодяя, который идёт против нашей России — у меня появляется чувство, очень хорошее, как у тех солдат, которые брали Севастополь».

Солидарные с Одинцовым граждане составили петицию «Верните Игоря Одинцова в Кафедральный собор!», которую направили президенту России.

В ней перечисляются заслуги Игоря Александровича. Сказано, что он стал лауреатом национальной премии «Культурное наследие», в 2011 году удостоен звания «Почётный гражданин Калининграда», получил несколько государственных наград.

Однако первое признание Одинцов получил… в Германии. Одинцову присвоили звание почётного жителя Кёнигсберга. После того, как городской совет Калининграда отказал ему в почёте. Это случилось, может, потому, что ходатайство Одинцову было оформлено от редакций двух газет – «Светлогорье» и «Калининградская вечёрка». Депутатам не нравились эти издания. Предпочтение отдали каким-то коммунистам, имена которых не запомнились. Второй раз кто-то представил Одинцова к званию почётного жителя Калининграда в отместку за немецкое признание.

Кафедральный собор с его собранными ценностями, музеем, историческим макетом города Канта, уникальным органом – не единственное детище нашего юбиляра. Энергии директора собора хватало на увековечение многих знаменитых личностей. По его инициативе появились мемориальные знаки Гумилёву, Куранову и другим деятелям литературы. Памятник Пушкину…

В 2014 году в зале собора прозвучало знаменитое произведение И.С. Баха – «Страсти по Матфею». Эта музыка не звучала в Кёнигсберге с 1932 года. И вот Одинцов осуществил историческую реконструкцию. Под сводами большого зала зазвучали несколько хоров из Германии и Калининграда. Состоялся единственный концерт. В нём приняли участие немецкие и русские солисты и музыканты, дирижёр Михаэль Шёнхайт. Это было грандиозное событие. Счастливчики, доставшие билеты, долго рукоплескали и не могли прийти в себя, все поняли, что органный зал обладает удивительной акустикой.

Произошедшее в 2015 году, после чего собор, что называется, пошёл по рукам, Одинцов называет цукановским рэкетом. Так оно, пожалуй, и есть.

О чём отставной директор сожалеет? Он выразил это в одном из своих интервью: «К моему большому сожалению, мне не дали закончить восстановление собора. Там ещё море работы. Его захватили».

Что стало с Кафедральным собором, мы уже рассказывали.

А таким он был до Одинцова.