Константин РОЖКОВ
Судья Эдуард Бирюков, наверное, специально назначил очередное заседание по уголовному делу на 20 октября, решив сделать приятное подсудимому. Преподнести, так сказать, подарок ко дню рождения. Николаю Павловичу Игнатову в этот день стукнет 72 года.
Его взяли в Омске 16 марта и привезли в калининградский СИЗО. Семь месяцев военный пенсионер сидит под стражей – сначала под следствием, а с июля как подсудимый. Медленно, нудно тянется рассмотрение уголовного дела. А куда спешить? Итог известен: дадут срок. В России оправдательных приговоров почти не бывает. В 2017 году «Новая газета» писала: «Следствие и суд в России — даже не единая корпорация, а семья. Поэтому такой низкий процент оправдательных приговоров — 0,36». Ничто за истекшие три года не изменилось.
Игнатова обвиняют в «мошенничестве».
Следствие действовало по прямому указанию областного прокурора Сергея Хлопушина. Прокурор нанёс Князеву личный визит. Душевную беседу и сочувствия свои Хлопушин не скрывал перед ватагой журналистов, которых он предусмотрительно прихватил с собой. Щелкопёры строчили, операторы старались не пропустить ни одного важного движения рук, глаз, губ. Князев растрогался.
Владимир Васильевич Князев беседует с прокурором Хлопушиным
Сергей Николаевич Хлопушин без всякого стеснения, ещё до возбуждения уголовного дела, в досудебном порядке, обвинил Игнатова в том, что отставной офицер обманным путём завладел квартирой калининградского участника Великой Отечественной войны Владимира Васильевича Князева.
Что тут началось! Форменная истерия. Через многочисленные средства массовой информации началась патриотическая какофония. Приближался юбилейный День Победы. Дело обещало стать показательным.
Интернет пестрел разгромными заголовками: «Следователями СК России в Омске задержан подозреваемый в мошенничестве, совершённом в отношении ветерана Великой Отечественной войны из Калининграда», «В Калининграде следователи СКР приняли к производству уголовное дело о мошенничестве, совершённом в отношении ветерана Великой Отечественной войны», «Cледователи Следственного комитета поздравили с 75-летием Великой Победы ветерана Князева Владимира Васильевича», «Офицеры регионального управления Следственного комитета поздравили с Юбилеем Победы ветерана Великой Отечественной войны Князева Владимира Васильевича, едва не лишившегося квартиры в результате мошенничества», «У слепого ветерана обманом забрали квартиру», «Житель Омска предстанет перед судом по обвинению в мошенничестве, совершенном в отношении ветерана Великой Отечественной войны из Калининграда»... Всех публикаций не перечислить.
Авторами большинства заметок и телевизионных репортажей были либо сотрудники областной прокуратуры, либо специалисты областного следственного управления. Они преследовали одну цель: создать общественное мнение, продемонстрировать духовные скрепы, пропиариться, выслужиться в нужный момент перед патриотическим начальством.
Отличился и сам следователь Денис Долгошеев, которому было поручено расследование. Он на пару с коллегой притащил Князеву подарки. На сайте Следственного комитета появилась патетическая заметка «Офицеры регионального управления Следственного комитета поздравили с Юбилеем Победы ветерана Великой Отечественной войны Князева Владимира Васильевича, едва не лишившегося квартиры в результате мошенничества».
Следователь Долгошеев с коллегой совершает благородный поступок
«Офицеры Следственного комитета, – торжественно сообщалось в заметке, – поздравили фронтовика с наступающим праздником, вручили ему цветы, подарки и необходимые продукты, заверили ветерана, что всегда готовы оказать ему необходимую поддержку».
Вот это «заверили» особенно бросается в глаза.
Вот каким видится «преступление» Хлопушину и Долгошееву: «Житель Омска под предлогом заключения договора пожизненного содержания обманом уговорил фронтовика подписать договор купли-продажи на квартиру, принадлежавшую потерпевшему, впоследствии оформив право собственности на указанную недвижимость на свое имя». (В редакции сайта СУ СК.)
На сайте областной прокуратуры вывешено такое умозаключение: «Получилось, что вместо договора пожизненной ренты с содержанием, с ним заключили договор купли-продажи квартиры».
Попробуем разобраться, в чём состоит «обман». Если при купле-продаже продавец получает деньги (Игнатов заплатил Князеву 1,8 млн руб., и обратное пока не доказано), то по договору пожизненного содержания получатель ренты (в данном случае фронтовик Князев) денег не получил бы, но квартира сразу после подписания договора перешла бы в собственность плательщика ренты (Игнатова).
Свою квартиру на ул. Чекистов в Калининграде Князев уступил не постороннему. С Игнатовым они знакомы и поддерживали почти родственные отношения лет тридцать. Дружили семьями. После заключения сделки никто ветерана на улицу не выгнал. Целый год он жил в проданной квартире, и жил бы дальше, до самой смерти – так они договаривались. Но на пути ветерана возникла женщина-служанка, на которой 96-летний красноармеец решил жениться, а за дело взялся юрист Денис Богдашкин. Судя по стилю многочисленных показаний потерпевшего Князева, надиктованных словно по написанному, Богдашкин хорошо проинструктировал своего клиента.
У следствия главное доказательство состоит в том, что Князев почти слепой, и не видел, за что расписывается. Значит, его обманули. И денег ему не давали, – так решил следователь. И это, как вытекает из обвинения, не требует доказательства.
Упор делается на плохом зрении потерпевшего.
На последнее заседание, состоявшееся 1 октября, из заявленных стороной обвинения 6 свидетелей в суд явились только двое. Обе женщины – почтальоны, которые вручали пенсию ветерану в 2018 году, когда оформлялась сделка, в 2019 году и в текущее время.
Галина Борисовна Горелова работала на 23-м почтовом отделении до октября 2019 года. Она, конечно, помнит Князева: «Знала где-то лет пять-шесть. Я ещё его знала, когда была жива его жена. Носила пенсию его жене и ему. Двери открывал мне сам. Сам закрывал. Когда я к нему приходила, мы проходили на кухню, и деньги, пенсию, я ему выдавала на кухне. Сам расписывался за получение. Два раза считаешь. Потом – ему. Деньги считал. Смотрел ли на них? Ну, если он их получал, как не смотреть? Хорошо видел, где расписываться. Брал ручку и расписывался. Психическое состояние? Он был нормальный человек. Культурный, добрый. Газету бесплатную ему носила. Когда умерла его жена, и названная дочка немножко походила – он говорил «Вот, я ей плачу деньги», а один раз я прихожу, у него блины пригорелые. Я говорю: «Господи!». «Я голодный, – говорит, – сижу» – «А где же ваша эта дочка?» – «Ай, ну её, она не хочет». Прошло некоторое время. Другую женщину я вижу. Ухаживала. Несколько месяцев она была».
Когда подсудимый из-за стальной решётки задал провокационный вопрос, Галина Борисовна с некоторым возмущением отвечала: «Я ему руку не ставила, он сам расписывался! Вообще, дурдом! Не помогала я ему расписываться! Он в своём уме был». Судье пришлось её успокаивать.
Показания другого свидетеля, почтальона Натальи Евгеньевны Смирновой, отличались от показаний первого свидетеля. Она, как говорится, сменила на посту уволившуюся Горелову в декабре прошлого года. Смирновой дверь в квартиру сейчас открывает женщина. Князев приходит на кухню. Расписывается там, где укажет почтальон. Деньги пересчитывает сиделка. Прокурор: «Он всё понимает?» – «Да, да... Обычно не придаёшь значения, как они расписываются…»
– Свидетель, вам что-нибудь известно относительно квартиры потерпевшего? – поинтересовался судья Бирюков.
– По-моему, об этом много кто знает. Во всех газетах было помещено.
– То есть, вы из средств массовой информации знаете? Оттуда почерпнули свою информацию?
– Да-да.
…Уместно напомнить высказывание Евгения Ясина по поводу взяточника Игоря Сечина, который был готов прийти на процесс, если его вызовут для дачи показаний и если суд подстроится по его график: «На скамью попадают не те люди, которые действительно нарушили закон, а те, кого силовикам легче упрятать. А суды своими решениями закрепляют чудовищный непрофессионализм следствия. Нет у людей абсолютно никакого доверия к суду».
Р. S. Редакция СК заявила судье ходатайство относительно ведение видеозаписи и фотографирования процесса. Бирюков поинтересовался мнением участников судебного разбирательства. И гособвинитель, и представитель потерпевшего, и подсудимый, и его защитники не возражали. Однако судья не разрешил. Без объяснений. И допустил вопиющую бестактность по отношению к журналисту, задав вопрос адвокатам: «Это вы его пригласили?» Пришлось пояснять, что я появляюсь там, где меня обычно не ждут, и приглашать меня не требуется – сам приду.
В назидание Бирюков процитировал полностью несколько статей из закона «О средствах массовой информации». Спасибо, конечно, Эдуарду Васильевичу, я давно не заглядывал в святцы.
