Константин РОЖКОВ

Геннадий Любогощев, руководивший весьма успешной фирмой «Диаген», совсем недолго наслаждался статусом свободного гражданина, без приставок унизительных «подсудимый» и «подозреваемый». В июле прошлого года после мучительного судебного разбирательства судья Лилия Алиева освободила процветающего предпринимателя от уголовной ответственности. По формальному основанию: обвинительное заключение было подписано не прокурором, а его заместителем. Оправдательный приговор был встречен обвиняемым и его защитником как триумф. О вердикте Алиевой подсудимый знал заранее, посему для увековечения торжества на оглашение приговора он специально заказал съёмочную группу Виктора Безрукова. Оператор с видеокамерой суетился в тесном зале суда словно ужаленный.

Уже в январе нынешнего года Любогощева снова пригласили на скамью подсудимых. Областной суд отменил прошлогодний приговор. И всё закрутилось по новой.

Теперь обвиняемым по части 3 статьи 159 УК РФ (мошенничество) занимается другая судья, Марина Остапчук.

Кратко суть обвинения. Три года назад ревизия государственного бюджетного учреждения здравоохранения Калининградской области «Центральная городская клиническая больница», которой руководил Сергей Куликов, выявила весьма любопытную схему растаскивания бюджетных денег. Минуя конкурсы и аукционы, г-н Куликов с г-ном Любогощевым оформили серию заказов на ремонт медицинского оборудования. В горбольнице его немало, примерно тысяча единиц. Ремонтировать приходится постоянно. Как подсчитал Владимир Султанов, на тот момент депутат областной думы, фирма Любогощева сумела заработать почти 13 миллионов рублей.

Итак, 30 января 2019 года. Центральный районный суд Калининграда. Зал заседаний за дверью под номером 102 фактически пуст. Сидящие напротив друг друга подсудимый со своим защитником и прокурор живо о чём-то беседуют. Он выглядел весьма живописно.

С моим появлением оживление мгновенно затихло.

Тягостное молчание в ожидании появления судьи прерывается звонком подсудимого: «Ольга Даниловна… С газеты «Светлогорье»… Всё время жалуется… Пишет всякую херню про меня… Слушай, а вот как фамилия со «Светлогрья», там, вот этого… который писал, вот, херню всякую? А, Рожков! Рожков!.. Да, наверно…»

Судебный пристав, сгибаясь под тяжестью 14 томов уголовного дела, обрушил ношу на стол судьи. В зале появились ещё двое: молодая женщина, второй адвокат Любогощева, и молодой мужчина в прокурорском мундире при погонах капитана. Любогощев, двое защитников и двое прокуроров. Вошла судья Остапчук. Началось.

Пара вызванных стороной обвинения свидетелей в суд не явилась. В этот день допросили только двоих медсестёр.

Сначала Сидоренко, главная медсестра: «Мною подписаны 3 акта ремонта. Подписали акты я и Любогощев. Должностной инструкцией ответственность за ремонт не предусмотрена. У меня нет технического образования, чтобы принимать ремонт».

Со слов свидетеля, Любогощев и его сотрудники пользовались в больнице безоговорочным доверием. Выполненные ремонтные работы исполнителем заказчику не предъявлялись. Считалось: если аппарат заработал, значит его отремонтировали. Что чинили, какие конкретно узлы меняли – неизвестно. Сотрудники «Диагена» настолько вжились в коллектив больницы, что даже главная медсестра, у которой в подчинении 700 сотрудников, наивно полагала, что один из диагеновцев работает в штате больницы. На территории учреждения у Любогощева даже был своя ремонтная база со складом – комнатка. Любопытно, что некоторые бывшие сотрудники лечебного учреждения благополучно трудоустраивались в «Диаген», продолжая обслуживать больницу.

Второй допрошенной стала старшая медсестра ЛОР-отделения Романова: «Не знаю. Не помню» и т.п.

Сам подсудимый тоже принимал активное участие в допросе свидетелей, и задавал свои вопросы как-то с вызовом, даже дерзко. Позу Любогощева, довольного и вальяжно развалившегося, оценили бы мастера кисти Маковский или Репин.

Судебное разбирательство продолжится 4 февраля.