Четырнадцать тонн янтарного сырья готовится продать АО «Калининградский янтарный комбинат» на закрытом аукционе 23 августа. Об этом на заседании экспертного совета при комбинате сообщил 13 июля его председатель Валерий Бойко, профессор, советник председателя совета директоров акционерного общества.

Экспертный совет состоит из представителей верхушки комбината, руководителей общественных объединений и ведущих переработчиков янтаря. Чтобы он не выглядел сборищем заговорщиков, на его заседания приглашают Ольгу Боброву, руководителя управления антимонопольной службы. Состав формируется по вкусу официального янтарного недропользователя. Это угадывается по незначительным, казалось бы, признакам. Например, в совет входит Илья Емельянов, руководитель молодой ассоциации «Янтарь», учредителем которой значится… янтарный комбинат. Однако туда «забыли» пригласить Дениса Пономарёва, председателя старейшего общественного объединений «Янтарный союз». Из прагматических соображений не иметь в своих рядах представителя «несогласных».

Свой первый спич Бойко завершил словами:

– Самое главное, чтобы при этом не нарушались те законы, которые регламентированы Гражданским кодексом с точки зрения проведения аукциона, в частности, статьи 447, 448. Это чрезвычайно важно!

Длинный красочный, и, на первый взгляд, убедительный доклад Валерия Владимировича об успехах на ниве организованной продажи добытого комбинатом сырья, о прозрачности аукционов и биржевых торгов (на питерской бирже), о неуклонном повышении качества отпускаемого сырья, тем не менее, вызвал замечания и возражения.

У многих переработчиков, как и год-два-три назад, имеются претензии к комбинатовской экономической политике и к качеству отпускаемого местным переработчикам янтаря, в частности. Людям по-прежнему вручают кота в мешке. Виталий Кононов, начальник отдела продаж, оправдал изъян субъективностью сортировки. «Пришлось некоторых уволить за нечистоплотность. Сортировка – лакомое и узкое место».

– Вы гарантируете качество участникам аукциона? – напрямую спросила Ольга Глинская.

– Это вопрос следующего периода, – нашёлся Бойко. – Мы сегодня начали проект по реконструкции и модернизации комбината, где эти вопросы одни из центральных.

– Нельзя не отметить, что сырьё, которое сегодня отпускается комбинатом, оно в разы лучше, чем… – добавил Кононов.

– Ну, просто великолепно отсортировано! – подлил елея Вячеслав Дарвин, владелец крупной ювелирной фирмы. – Есть там ещё над чем работать, но это уже немножко за гранью не человеческого фактора. Я такого янтаря в жизни не получал!

– Слава, ты политик, – попыталась возразить Ольга Глинская. – Предпринимать берёт, приезжает ко мне и показывает. В янтаре, который стоит миллионы, лежат плоские куски, а предпринимателю говорят: «Это уплощённый янтарь». Даже в русском языке таких слов нет, которые вы придумываете, для того чтобы нам впарить товар.

– Это по принципу «одна баба сказала», – поставил точку в перепалке Бойко. Он сообщил, что в этом году комбинат организовал на складе участок приёмки продукции покупателями и рабочие места для предварительного осмотра.

Сейчас на комбинате работают около 40 сортировщиков. Чистых на руку людей на такую операцию подыскать трудно.

Несмотря на то, что аукционы носят закрытый характер, поскольку являются целевыми, туда под видом самозанятых проникают неизвестные граждане («переодетые китайцы»?), скупающие большие лоты по хорошей цене. Куда девается потом ими купленное сырьё – никому неизвестно. Осторожный Дарвин предложил ввести «имущественный» ценз. Чтобы участники предъявляли аукционной комиссии справки о количестве занятых на производстве, о средней зарплате, по которым можно судить о реальной потребности и отсекать спекулянтов на раннем этапе. Предложение порадовало руководителей комбината. Дирекция давно мечтает контролировать всех местных переработчиков.

Была озвучена и сенсационного характера информация. Во-первых, Емельянов сообщил, что сокращение переработчиков сегодня достигло 60 процентов. На источник своих сведений он не ссылался.

Во-вторых, представители комбината, предупредили о мошенниках, которые заключают выгодные янтарные сделки от их имени. На документах стоит подпись Зацепина и печать акционерного общества. Всё как настоящее.

– Это всё филькина грамота. Некоторые предприниматели попали на достаточно крупные суммы. От 10 миллионов и больше, – авторитетно разъяснил Михаил Зацепин, гендиректор комбината.

– То есть это не вы? – с подкупающей простотой переспросил Сергей Зайцев, директор «Русского янтаря».

– Это чистая подделка!

– Надеюсь, заявление в УМВД уже ушло? – поинтересовалась Ольга Боброва.

Нет. Не ушло. Комбинат решил разобраться сам. Он сам себе и полиция, и прокуратура, и следственный орган. Очень самостоятельное акционерное общество. Государство в государстве.

Анализируя содержание разгоревшихся дискуссий, можно сделать один вывод: перелома в антагонистическом характере отношений между комбинатом и остальными нет. И пока не предвидится. Заседание экспертного совета, по-видимому, сводилось к одному – прощупать настроение янтарщиков и попытаться сгладить острые моменты.

Тем не менее, есть основания утверждать, что эпоха янтарной отрасли, которая состояла из одного янтарного комбината, бесследно прошла. Комбинат в современном рынке занял подобающее ему место, он превратился в рудник, в добывающее предприятие. Вторая составляющая отрасли – изготовление изделий – представлена сотнями крупных и мелких предприятий, артелей, мастерских. Остаётся дождаться того часа, когда исчезнет также монополия на добычу. Тогда-то отпадёт необходимость гоняться за чернокопателями и рапортовать об успехах: о полицейских облавах на джипах и вертолётах, о привлечённых к административной и уголовной ответственности за незаконную добычу, об изъятых единицах техники. Тогда и цены на сырьё установятся естественные, а качество станет соответствующим.