В суде по делу об убийстве Немцова отстранили присяжного заседателя и удалили из зала всех подсудимых
Этот материал вышел в № 23 от 6 марта 2017
Надежда ПРУСЕНКОВА
В Московском окружном суде продолжается рассмотрение коллегией присяжных дела об убийстве политика Бориса Немцова, который был убит 27 февраля 2015 года пятью выстрелами в спину. На скамье подсудимых пятеро: бывший офицер батальона МВД «Север» Заур Дадаев (его следствие считает непосредственным киллером), родственники Дадаева — братья Анзор и Шадид Губашевы, бывший полицейский Темирлан Эскерханов и знакомый Дадаева — Хамзат Бахаев, — все они, по версии следствия, помогали следить, прятать улики и скрываться соучастникам убийства. Шестой — Беслан Шаванов — погиб при задержании в Чечне: подорвался на гранате. Организатор, по версии обвинения, — Руслан Мухудинов, водитель бывшего замкомандира батальона «Север» Руслана Гермеева. Дело в отношении Мухудинова выделено в отдельное производство, сам он объявлен в розыск. Что касается Геремеева, то он был сначала в статусе свидетеля, сейчас он вообще без какого-либо статуса, допросить его следователям не удалось. И это несмотря на то что обвиняемые жили в квартире, купленной Гермеевым, регулярно с ним общались в дни перед убийством и вместе с ним улетели в Грозный через день после убийства. По данным следствия, за преступление исполнители получили 15 миллионов рублей. Мотив убийства и оружие, из которого был убит политик, — не установлены.
Обвинение уже представило свои доказательства. Так, была найдена машина ZAZ Chance, на которой следили за Немцовым, а в машине обнаружены следы подсудимых. На смывах с рук Дадаева при задержании 5 марта оказались следы пороховых газов. Домработница квартиры на Веерной улице, где жили подсудимые, опознала Губашева Анзора и Беслана Шаванова на видеокадрах и возле ГУМа (где они следили за Немцовым), и в Трубниковском переулке (где была брошена машина ZAZ), и на кадрах из подъезда дома на Веерной, куда подсудимые приехали после преступления. Также в деле есть незарегистрированные телефоны, которыми пользовались подсудимые во время слежки и совершения убийства, — когда у Анзора Губашева разрядился телефон, он вставил в секретный аппарат свою обычную сим-карту, и это зафиксировала система связи.
Сейчас доказательства представляет защита. Но дело идет довольно туго. Из-за большого перерыва: почти месяц адвокат семьи Немцовых Ольга Михайлова была занята в процессе по делу Навального — присяжные успели забыть почти всю фабулу дела. Каждое заседание начинается с просьб коллегии напомнить те или иные доказательства, уже озвученные в суде.
Так, во вторник заново изучали билинги телефонных соединений Шадида Губашева. Обвинение представило данные, что 29 и 31 октября, а также 5 ноября 2015 года номер Шадида зафиксирован базовой станцией в коттеджном поселке «Бенилюкс»: там у Бориса Немцова загородный дом.
Губашев отрицает, что был там. По его словам, он работал на грузовике рядом, в СНТ «Лира». 31 октября в 15.06 его телефон фиксируется возле деревни Маслово, в 15.14 — в «Бенилюксе». По его словам, между этими населенными пунктами 15—20 километров и дорога занимает полчаса. Защита вела к тому, что базовая станция в поселке «Бенилюкс» случайно «зацепила» телефон Губашева, когда он проезжал мимо, а в поселок он не заезжал. Бориса Немцова, кстати, в эти дни в поселке «Бенилюкс» не было.
— Там еще деревня Захарово рядом, — вдруг сказал Шадид . — Там Пушкин жил. Александр Сергеевич.
На этом доказательства защиты пока закончились. Адвокат Заура Дадаева— Марк Каверзин — на больничном, у него готово исследование карты маршрутов передвижения, но показать он его сможет только после того, как поправится.
— А мы всегда готовы, — улыбнулась прокурор Мария Семененко. Слово снова взяла сторона обвинения.
Присяжным показали документы, изъятые из автомобиля «Мерседес»: он был приобретен и оформлен на имя предполагаемого организатора убийства Руслана Мухудинова. В страховке указано, что управлять автомобилем имеет право неограниченное число лиц. Среди документов, найденных в машине, — сама страховка, извещение о ДТП, совершенном Русланом Геремеевым возле дома 3 на Веерной улице, а также пачка всевозможных расписок на внушительные суммы: документ от гражданки Харламовой, принявшей на реализацию ювелирные изделия на сумму 3 млн 300 тысяч рублей; заявление господина Палия в ОНК Москвы о незаконных методах ведения следствия; расписка некоего Гущина, получившего от Палия 300 тысяч евро за перевод в колонию-поселение в Волгоградской области, а также дополнительно еще 5 миллионов рублей и 25 тысяч долларов за обустройство в колонии (мобильная связь, передачи, поездки из колонии, проживание в отдельном помещении). Все подсудимые говорят, что ничего не знают об этих документах, хотя и Дадаев, и Эскерханов, и Губашев Анзор ездили за рулем этой машины.
На следующем заседании прокурор Семененко огласила результаты экспертизы следов в «Мерседесе». Из 89 полученных смывов 17 — пригодны и совпадают с подсудимыми: на окурке и пепельнице следы Анзора Губашева, на кнопке блокировки водительства двери, кнопках регулировки и капоте — следы Заура Дадаева; на стояночном тормозе, правой двери и потолке — отпечатки Эскерханова.
По просьбе присяжных обвинение повторило и результаты экспертизы найденных вещей в квартире на Веерной. Следов Хамзата Бахаева в той квартире нет (все заседание он провел, читая прессу: «Новую газету» с материалом с прошлого суда, «МК» и «КП»). Из вещей, найденных в квартире, — два джемпера и двое джинсов принадлежат Зауру Дадаеву, куртка и полотенце — со следами Анзора Губашева, бритвенный станок Эскерханова и зубная щетка Шадида Губашева.
— Это всё подбросили, ее не могло там быть! Я там не жил! — закричал с места Губашев. — Когда был обыск в доме в Козино (там Губашевы и Бахаев снимали дом), там щетки почему-то не изымали!
— И следов домработницы в квартире не найдено, а уж они должны были быть, — вступил в разговор адвокат Шадида — Магомед Хадисов.
— Потому что она не была подозреваемой по делу! — отрезал судья Житников и напомнил, что при присяжных эту информацию оглашать нельзя. — А вы были. И ваши отпечатки были у экспертов.
— Да суд еще идет, а у вас уже сложилось мнение, — встрял Дадаев. — Вы уже ни в уликах не разбираетесь, ни в чем! Алиби мое нельзя обсуждать, видео нельзя обсуждать. Хотите меня посадить? Так только Всевышний определяет, сколько мне осталось! Может, завтра меня уже и не будет!
Судья прервал Дадаева и прекратил заседание.
В среду заседание началось с новости: судья Житников вывел из состава жюри присяжного номер семь — Александру Карасеву. Суду стало известно, что 28 октября 2016 года, когда уже начался процесс, Карасева выступала законным представителем истца в гражданском трудовом споре. По закону судья (а присяжный — это судья) не имеет права заниматься адвокатской или какой-либо другой деятельностью во время процесса. Присяжная заметно расстроилась: сказала, что не знала этого и никто ей не разъяснил.
Сторона защиты была против отвода: именно эта присяжная интересовалась материалами, внимательно следила за ходом суда. Обвинение было за: нарушение закона ставит под вопрос весь будущий приговор. Присяжную отвели.
Теперь в коллегии осталось 19 человек, 12 основных и 7 запасных.
Защита снова оказалась не готова, так что продолжило обвинение. Присяжным показали фото мужчины в полицейской форме — взорвавшегося при задержании Беслана Шаванова. Правда, Эскерханов, Шадид Губашев и Бахаев заявили, что никогда не видели этого человека. Огласили характеристику Шаванова с места работы — МВД Чечни, в целом — положительная, среди прочего — «уверенное владение оружием».
Еще одним документом, представленным обвинением в качестве доказательства вины подсудимых, был договор о приобретении сим-карт для «боевых трубок», используемых при слежке. Сим-карты были приобретены возле метро «Славянский бульвар» — недалеко от квартир, где жили подсудимые. Оформлены на имена Николая Стоякина и Николая Самойлова. «Таких людей в природе не существует», — говорит Мария Семененко. Сим-карты начали работать 21 февраля. За неделю до убийства.
Изложенная обвинением версия вызывает бурю недовольства у подсудимых. «Я только по телевизору узнал об убийстве, все остальное здесь — ложь», — говорит Хамзат Бахаев. За ним вступает Шадид Губашев, в очередной раз при присяжных утверждая, что все улики сфабрикованы и подброшены следствием. Судья делает ему замечание. «Да какое замечание, вы нас вообще за людей не считаете», — кипятится подсудимый.
«В связи с поведением» Шадида, присяжных отпускает до следующего заседания, которое начинается неожиданно. Судья Житников вдруг заявил, что Шадид Губашев ранее недопустимо вел себя, пререкался и дискредитировал суд, поэтому он принял решение — удалить его из зала до его допроса (это, предварительно, неделя-две).
— Беззаконие идет! Внесите в протокол мой протест! — вступился за брата Анзор Губашев.
— Да всех выводите! Удаляйте! Мы не хотим в этом участвовать! — подсудимые кричат одновременно.
Конвойные стоят, не двигаясь, и молчат.
— Конвой, если надо, освободить зал, — давайте освободим, — судья объявляет перерыв на полчаса. Всех подсудимых выводят из зала. Громко лает собака.
Через час в зал возвращают четверых подсудимых, Шадида нет. Адвокаты говорят о готовности сейчас же допросить Губашева, но судья отказывает. Дальнейшее заседание сопровождается криками. Присяжные выходят из своей комнаты лишь на полчаса: они попросили напомнить даты задержаний подсудимых и экспертизу вещей, найденных в машине БМВ Шадида Губашева. Прокурор Семененко напоминает: братья были задержаны в Чечне 7 марта 2015 года. Сами они утверждают, что их задержали 6 марта, и всю ночь пытали, а протокол составили на 7-е. Минут 40 выясняют, правильно ли составлен запрос о местонахождении машины Шадида Губашева, — почему отвечает ФСБ, а не МВД, которые задерживали братьев. Адвокат Бахаева — Заурбек Садаханов — возражает на действия судьи и прокурора, Анзор Губашев просит его выслушать и долго призывает судью «во всем разобраться».
Наконец, вышли присяжные, и им напомнили (по их просьбе), что из 13 найденных в машине Шадида вещей на четырех есть продукты срабатывания капсюля патрона. Анзор Губашев снова вскочил с места и рассказал присяжным, что его брата удалили как раз за то, что он пытался доказать свою невиновность. «Брат тут совсем ни при чем», — зачем-то сказал Анзор. А на замечание судьи Житникова заявил, что: «Надоело беззаконие! Мы все хотим удалиться». Адвокат Садаханов снова с «огромным сожалением» заявил отвод судье. Судья отказывает даже рассматривать этот вопрос, так как никаких новых данных адвокат не представил.
Тут снова встает Анзор Губашев и вновь говорит, что их пытали, и просит присяжных прочесть номер «Новой газеты» с рассказом о пытках в Ингушетии.
«Я не хочу участвовать в этом беззаконии! Это Российская Федерация, я не хочу в этом участвовать!»
Не прерывая Анзора, судья Житников просит присяжных не принимать его слова во внимание и отпускает их до 7 марта.
Благодарим «Медиазону» за помощь
Прочитано здесь: https://www.novayagazeta.ru/
