Судья

Зело недовольно была вчера Любовь Андронова, судья Московского районного суда (того самого, откуда людей могут увозить прямо в психушку, как в случае с калининградцем Александром Долбаненко). Она с трудом сдерживала раздражения, вынужденная рассматривать два заявления на ведение фотовидеосъёмки – от Константина Рожкова, редактора областной газеты «Светлогорье» и сайта Свободный Калининград, и потерпевшего по уголовному делу Евгения Гришина. Мало того, тут же в зале суда вскинулась рука с ещё одним журналистским удостоверением: Олег Климов, представитель московского информационного агентства, просил разрешить фотосъёмку.

Не проявляя особой изобретательности, Любовь Николаевна отказала всем: «Поскольку данные действия, о которых заявлено, мешают судебному процессу, мешают допросу лиц, которые заявлены – свидетели обвинения, свидетели защиты. И суд считает, что это нецелесообразно… Подсудимый возражает, поскольку эти сведения, которые фиксируются в судебном заседании, публикуются в прессе. Без уведомления суда. И без разрешения, предыдущего разрешения суда, уже были опубликованы в прессе».

Приставы

К слову сказать, не журналисты мешают судебному процессу, а те, кто обязан следить за порядком, – приставы.

Судебные приставы – категория особая. Они на государевой службе. Чванство из многих так и прёт. Однако у «слуг», видимо, настолько мала зарплата, что материальную нужду они стремятся компенсировать доступными утешительными средствами. Российский закон наделяет эту касту неограниченной властью – по крайней мере, так они сами, наверное, считают. При всяком удобном случае некоторые из этих господ-«слуг» свою ненависть к пропащей жизни стремятся выместить на свободных гражданах.

Пристав Валерий Горовой, едва завидев, что редактор СК расчехляет штатив для видеокамеры, потребовал не шевелиться и спрятать, как приставы называют - треногу - обратно. Он принялся кричать на собравшуюся в зале публику, на тех, кто приготовился включать диктофоны. Александр Жиденков, отлеживающие процесс с самого начала следствия, сделал попытку вразумить не в меру расходившегося пристава, адресуя его к Уголовно-процессуальному кодексу, в котором закреплено право любого гражданина пользоваться аудиоаппаратурой в открытом процессе. Но у Горового свой кодекс, отличный от российского.

Надо заметить, по наблюдениям за «особой категорией», среди них не так уж много таких, которые могут похвалиться владением правового минимума. Их главный аргумент: «Я так сказал! Я старший! Делаю вам замечание!»

Процесс

Напомним, Андронова рассматривает уголовное дело по обвинению Евгения Березовского, 26 октября 2014 года избившего Евгения Гришина только за то, что тот посмел на городском митинге демонстрировать своё отношение к происходящему в России. Березовский настоящий патриот, и если бы он напал на Гришина без свидетелей, то неизвестно, чем всё закончилось. В тот день на ул. Интернациональной было много народу. Люди видели, как лихой казак, с криком «За Русь-матушку!», напал на жертву сзади. И принялся месить человека. Гришин остался жив. Только превратился в инвалида.

Вчера суд допросил очередного свидетеля обвинения. По фамилии Иванов. Свидетелем он стал по какому-то недоразумению. Ему больше подходит процессуальный статус подельника. Потерпевший опознал Иванова как шпиона-наводчика. Иванов, как уверяет Гришин, весь день 26 октября за ним следил и преследовал от памятника космонавтам на просп. Мира в Калининграде почти до самого дома в Балтрайоне (ныне Московский). По его наводке действовал «казак» Березовский. Иванов, как выяснилось в суде, ничего не помнит. Начисто отшибло память. Словно это не Гришина, а его отметелил дружок по казацкой партии.

Судья продемонстрировала высший пилотаж ведения допроса. Она так умно задавала вопросы, так ловко подводила Иванова к нужным ответам, что эти эпизоды можно смело включать в хрестоматийные учебники по юриспруденции.

Судейской эквилибристикой возмутился только Юрий Тихомиров. Громко возмутившись, он вышел из зала. И тут же был приглашён для составления протокола об административном правонарушении.

Следующее заседание Андронова не объявила. Видимо, таким образом пытаясь остановить усиливающийся интерес к политическому процессу со стороны общественности.