Азу Леонидовну Попову знает едва ли не каждый житель Светлогорска. Человек-символ. Человек-эпоха. Честь и совесть города, чутко воспринимающая малейшее изменение в его судьбе. Она постоянно, с болью в сердце, думает о нём, о людях, которые стараются превратить городок в европейский курорт, радуется удачам, сопереживает человеческому горю.

В канун Нового года Аза Леонидовна отмечает свой 90-летний юбилей. Она уже знает, кто её навести и в какой день, что поздравители скажут. Но всё равно приятно, что не забывают.

Забыть Попову невозможно. Она, как было принято говорить в советские времена, ковала Победу на фронтах Великой Отечественной войны. С 1942 до 1943 года Аза Леонидовна служила в разведке. Потом её перевели в авиацию. С 16-й воздушной армией под командованием генерала Сергея Игнатьевича Руденко дошла до Берлина. В мирное время Аза Леонидовна до 75 своих лет работала в сфере культуры. Как сама говорит, на государственной работе.

Аза Леонидовна, человек военной закалки, умеет держать речь о правде жизни. Без стеснений критикует и федеральную, и местную власть. Иронизирует по поводу тщеты и суеты, которую так любят выдавать за заботу о народе российские чиновники. При наших встречах и в телефонных разговорах она затрагивает самые острые темы: Тихое озеро (в котором черти водятся), морской променад, состояние дорог и улиц, будущее ещё оставшихся живых уголков природы. И очень мечтает, чтобы у Светлогорска наконец-то появился настоящий хозяин, который не только думал бы о своём кармане, но и о людях, населяющих городок.

– Вы уже расписали график приёма в день рождения?

– Нет. У меня всё по-другому. Никого никогда не приглашаю. Просто с 29-го числа ставлю стол и в течение трёх дней кто может, тот приходит. Мои знакомые. (Не говорю «друг», потому что друг может быть только один, и это дело ответственное.) Не люблю много народу. Я должна с каждым в отдельности общаться. Так интересней. Подарки?.. Самая большая ценность – это человек. Вещами и деньгами пользуются, а людей любят и уважают. К сожалению, чаще бывает наоборот: любят деньги, а людьми пользуются.

– В день рождения я получаю письма, и многие звонят. Участники войны, с которыми мы поддерживаем отношения, дети и внуки тех, кто ушёл в другое измерение. Из Германии звонят, из других стран. Не забывает меня моя первая учительница музыки Лена Пусько. Она вообще мне звонит каждую субботу из Израиля. Я постоянно общаюсь с её мамой, Ольгой Даниловной, которая живёт в Светлогорске.

То, о чём решили поговорить сегодня, несколько лет было секретом. Но сейчас уже можно.

– Через месяц будет семь лет, как я начала осваивать скрипку, – делится Аза Леонидовна. – Могу получить диплом об окончании детской музыкальной школы, той самой, где когда-то была директором. Если моя учительница согласится сыграть со мной концерт Вивальди ре минор, вторую часть.

– Вам, директору музыкальной школы, легко покорилась скрипка?

– Непросто даётся мне это занятие. Несмотря на то, что у меня музыкально образование. Это же скрипка! Очень сложный инструмент. Но мне нравится всё, что связано со скрипкой. Весь процесс. Получаю неизъяснимое удовольствие. Я же не собираюсь в консерваторию поступать…

– Как вы увлеклись этим инструментом?

Она начала пересказывать историю, которую я уже слышал. Она романтична и драматична.

– Обещания надо выполнять. А я связана даже не обещанием, а клятвой. Клятву давала боевому лётчику. На войне. Борис до войны окончил Московскую консерваторию, и мы часто собирались: он играл, а мы с подружкой, Ниной Владимировой, пели. Другой раз идём по лесу, Нина смотрит в одну сторону, я в другую – чтобы был круговой обзор: а вдруг враг в тебя целится. А он играет. Скрипка у него была, я думаю, итальянская. Страдивари или Амати. С инструментом Борис не расставался никогда, даже в полёты брал с собой. Перед каждым вылетом на задание он всегда говорил: «Поклянись, если я не вернусь, ты будешь учиться играть на скрипке».

Однажды Борис не вернулся…

После войны, не сразу, наша героиня пошла учиться, но сначала не на скрипке. Тогда ей было 32 года.

– Мы с моим старшим сыном Олегом пошли в музыкальную школу вместе. Он – в дневную, я – в вечернюю. Со скрипкой не получилось, потому что там, где я жила, в гарнизоне, было только два отделения – фортепиано и баян. Я закончила дирижёрско-хоровое отделение. К музыке у меня была тяга с детства. Но детство прошло на Украине. Был голод. Не верьте, что естественный. Голод был искусственным. Украина хотела независимости, но об этом не было и речи. Что такое голод на Украине? Люди падали и умирали. Вспоминая голод… Когда в четвёртом классе я увидела жареную картошку – не поверила, что бывает такая еда! Впервые я увидела белый хлеб, когда закончилась война, и мне было 21 с половиной года. И хлеб не наш – американский. Так что, не до музыки было. Потом взяла, вышла замуж. Зачем? Надо было музыкой заниматься, а не замуж выходить. Двое детей. Гарнизон. Бытовые трудности. А вот когда дети подросли и старшему исполнилось 11 лет, я получила возможность уйти в музыку. А сейчас я исполняю клятву, которую дала фронтовому товарищу. Я такая счастливая. Господь Бог меня любит, и, несмотря на то, что я живу в однокомнатной квартире, которая на самом деле общежитие, в котором можно всегда найти и внуков и правнуков, я занимаюсь тем, в конце концов, чем бы я хотела заниматься. Невозможного нет. Я счастлива!