9

Некто Р. (фамилию называть не могу, т. к. со стороны данного гражданина в мой адрес сыпятся угрозы), не имевший никакого отношения к оппозиции, страстно мечтал приобрести автомобиль. Нет, раньше он больше всего на свете мечтал о каком-нибудь подвале или каземате, но после того, как нашёл надежный приют в темнице полиции общественной безопасности, целиком сосредоточил свои мечты на автомобиле.

Почему ему так нравился этот вид транспортного средства? Во-первых, и это главное, автомобиль — это почти что тот же погреб, особенно если стекла тонированные. Там можно и компоты всякие хранить, и соления. А если кондиционер включить на полную мощность, да ещё зимой — свежо и на подвал полиции общественной безопасности здорово похоже. Можно и на баяне поиграть, и о революции помечтать. А если на такой роскоши подкатить к полиции общественной безопасности да там начать фотографировать из окошка, то полковнику Ловрентьеву придётся тут же лететь за чебуреками. Или ойогосами. Думаю, почему — объяснять не надо.

Ну так вот. Мечты мечтами, но...

 6

Вот вы, небось, читаете мои историйки и думаете, неужто на самом деле все полковники полиции у нас такие добрые и смелые, а все оппозиционеры — хамы и подлецы. Да нет, конечно.

Вот хоть оппозиционера Хадыку возьмите. А что? Это ничего что у него фамилия такая противная, зато уж оппозиционер он самой высшей пробы! Можно сказать, от Бога оппозиционер. Можно сказать, с шариком родился. Белым. Правда, в крестики-нолики играет весьма посредственно. И вовсе не потому, что не любит. Таланта не хватает. Если не сказать — вообще не было. Зато: борода опрятная, всегда в очках (хотя зрение имеет… всем бы такое зрение) и в каждой руке по воздушному шарику. Просто загляденье, что за оппозиционер...

5

Полковник Ловрентьев просто обожал оппозиционеров. Отдельно он обожал пикетчиков. А из них особую его любовь снискали одиночные пикетчики. Каждый одиночный пикетчик (полковник Ловрентьев говорил «одинокий пикетчик»; не потому что не очень хорошо знал русский язык, а потому что так, на самом деле, звучало гораздо романтичней), даже самый замухрышка, казался полковнику Ловрентьеву высоким и красивым, как памятник какому-нибудь полководцу. Полковник Ловрентьев и сам частенько подумывал стать таким вот одиноким пикетчиком, плечи его от таких мыслей расправлялись, он поигрывал грудными мышцами, как культурист на подиуме, прохаживался взад-вперед упругой походкой. Полковник Ловрентьев уже даже точно знал место, где он...