Настоятеля Русской катакомбной церкви в Калининграде о. Николая вызвали в ФСБ на очередной допрос. Под видом расследования преступления – осквернение памятных знаков жертвам холокоста, – к которому якобы причастны двое прихожан катакомбной церкви, там его попытались обратить в новую веру: во всемогущество тайной службы (не церковной).
О. Николай проявил крепость духа и веру свою за 30 сребреников (за покровительство рыцарей Дзержинского) не продал. Как человек честный и открытый, священник согласился побеседовать с редакцией Свободного Калининграда.
– Мне оперативный сотрудник ФСБ сообщил: "С вами давно желают встретиться священники московской патриархии. Хотят поговорить". Я ответил: "Интересно, почему я это узнаю от вас, когда в разговорах тет-а-тет они от этого открещиваются. Я неоднократно передавал о своём желании поговорить со священниками МП". Оперативник сказал, что со мной хотел встретиться Серафим. Наверное, имея в виду владыку Серафима. Получается, ФСБ готова выступить третейским судьёй в богословском диспуте. Я имею в виду диспут между церковью истинной и сергианской подделкой под церковь. И прямо заметил: "Ваш Кирилл Гундяев – это же сотрудник ФСБ. Какая же это церковь?" Оперативники посмеялись. Естественно, с Серафимом встречаться в стенах ФСБ я не собираюсь. Я готов встретиться с ним, так сказать, на глазах общественности, а не под контролем ФСБ. Получается, что все эти гонения против Российской православной церкви спровоцированы кляузой московской патриархии. Иначе я не могу объяснить происходящее. Потому что в чём можно, допустим, меня обвинить? Единственное, чем я занимаюсь, это миссионерство. Моя миссионерская проповедь здесь не нравится московской патриархии. Её священники почувствовали исходящую для них опасность. Их не интересуют ни секта Иегова, ни мормоны, ни прочие. Именно моя проповедь их заинтересовала и забеспокоила. Только так я могу объяснить интерес ФСБ к нам.
– Отец Николай, у вас большой приход?
– ФСБ эти сведения тоже интересуют. Поэтому не хочу говорить. Единственное, что могу сказать: через мой приход прошло полгорода. Это, конечно, образно. Мне в ФСБ сказали: "Вот, видите, как много людей прошло через вас, а задержалось у вас мало. Полгорода у вас не задержалось". Я ответил. У всех разные причины. Однако все эти люди, эти полгорода, знают, что московская патриархия – не церковь.
– Если полгорода через вас прошло, то вы посеяли в их душах зерно истины. И эти люди взращивают это зерно?
– Конечно.
– Если бы вы руководили сектой из пяти человек, им бы не пришлось беспокоиться?
– Я и говорю, их не волнует секта Иегова. Хотя в некоторых странах она запрещена. А в России они творят, что хотят. Квартиры у людей отнимают и так далее – всем известно. Тем не менее, ФСБ это не интересует.
– Как вы считаете, есть какая-то почва под обвинениями, которые выдвигают против ваших прихожан? Которые проходят подозреваемыми в осквернении мемориальных знаков холокоста.
– Я так сказал: могу поручиться за своих христиан, когда я их вижу перед своими глазами. Того, что они вершат вне церкви, я знать не могу. Это же правда. А то, в чём они мне исповедуются, есть тайна исповеди. С духовной точки зрения они все мои чада. Для меня более важны законы духовные. Что касается конкретно случая в Янтарном, то мои прихожане к нему не причастны. Хотя фээсбешники мне говорили: "Мы знаем, эти люди к вам приходили" – "Ко мне много кто приходил. Вы сами говорите – полгорода. Откуда я знаю, кто и что сделал?"
– Отец Николай, по всему получается, что ФСБ вас вербовала? Хотела, чтобы вы раскрыли тайну исповеди?
– Да, намекали. Что касается Александра Оршулевича, они мне постоянно говорили: "Вы же знаете…" – "Я много чего знаю. Про вашу ФСБ много знаю. О том, что знаю, говорить вам не обязан, и не собираюсь".
– Конкретно вам что-то вменяется в вину?
– Мне сказали: "Вы такой чистый и пушистый, а своих мальчишек подставляете. Они понесут наказание, а вы остаётесь ни при чём, хотя являетесь их духовником" – "Если мои прихожане мальчишки, то чего вы их так боитесь, глупых?" Вопрос ставился так: я должен был рассказать, что я знаю, – чтобы смягчить их вину.
– Чем закончилась ваша встреча с операми?
– Меня попросили дать характеристику Александру Оршулевичу. Я посчитал, что будет лучше, если я его охарактеризую. Потому что ему грозит суд.
– Вас будут ещё вызывать на допросы?
– Ничего не сказали. У меня ведь изъяли около двадцати книг и компьютеры. Книги куплены в магазине. Я спросил, почему изымаются книги, купленные в книжном магазине. Выходит, если я намереваюсь купить какую-то книгу, я должен это согласовать в ФСБ, получать разрешение? Возможно, они меня ещё и вызовут для анализа литературы, которую я читаю. Забрали всё. Даже второго экземпляра описи не оставили.
– Вы интересовались, когда вам вернут вашу собственность?
– Я сказал об этом оперативнику. Он обещал разобраться.
– Оршулевич сейчас под арестом?
– Нет. Двоим предъявили обвинение, но пока, слава Богу, не арестовали.
– Кроме Оршулевича, кто ещё обвиняется?
– Вячеслав Попов. Тоже всё строится против него на предположениях. Говорят, знаем, есть источники. Полная бесцеремонность. ФСБ у нас царит над всем, над законом, моралью, верой… Но нельзя послушно глотать и со всеми обвинениями соглашаться.
– Вам действительно помешали проводить субботнюю литургию?
– Нет. Не мешали. Просто у меня изъяли служебник. Без него служить нельзя вообще. В нём тексты, необходимые для священника на службе.
– Церковный канон запрещает или просто нужен перед глазами текст?
– И канон запрещает, и тексты нужны. В требнике всё строго регламентировано. Но у меня оказался второй экземпляр, и я смог отправить службу.
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
